— Бет?

Сжатый воздух с легким взрывом освобождается на букве «Б», мягко перетекает в «Е». Недолгий полет, а потом встреча с землей на «Т». Словно из окна выпрыгнул и разбился, когда твое имя сказал, но я хочу еще и еще. Бет… Бет… Бет… Как удары сердца.

— Бет, ты в порядке? — проявляю участие.

Встрепенулась. Дышит чуть тяжелее, теребит дорогой, но безвкусный браслет, словно стыдится его и с руки сорвать хочет. Спорим, тебе его подарил твой Кертис Норис — младший?

— Да, я…

Ее взгляд бегает по моему лицу, пытается насмотреться на меня перед тем, что она собралась сделать, и в этом взгляде нет отвращения или снисхождения к лузеру.

— Что, Бет?

Не могу сдержаться, продолжаю прыгать с небоскреба, называю ее по имени, делаю то, что ей нравится. Она несмело тянется ко мне, и я уже слышу хрипы и визги за соседним столиком, они раздражают. Выключаю их, отдаюсь своей глупости, ловлю Ложечку за затылок, чувствую, как она вздрагивает и пытается отпрянуть, но поздно. Ее губы — мои губы. Самая идиотская мысль, которая пришла мне, когда я начал целовать Бэйли, что надо было очки на лоб сдвинуть. Мешают. Точно прочитав мои мысли, Бет потянулась к ним пальчиками и сдернула с моего лица, продолжая отвечать на ласку, позволяя мне все больше и больше, и вот я уже коснулся ее языка, ощущая, как от этого по телу маленькой спорщицы прокатилась дрожь. Ей нравится? Ей нравится! Но она все равно выныривает из моих объятий, а я как дурак подслеповато щурюсь и не вижу ее лица. Что на нем? Что сейчас случилось, ответь, Бет?

Вместо ответа слышу хруст стекла под ее каблуками. Ах, вот оно что… Даже полегчало резко, выжигая досуха ту теплую розовую карамель, что внезапно начала растекаться у меня в животе. Бет Бэйли — обычная богатенькая дрянь. Поздравляю тебя со вступлением в Ита, Вита, Фита, ты этого достойна.

Все пошло не по моему плану, и теперь я сваливаю, поджав хвост, роняя стулья, потому что ни черта не вижу вокруг. Весь мир превратился в смазанный рисунок первоклассника, а ставший острее слух доносит до меня мерзкое хихиканье, иглами пронзающее спину. А ведь думал, что со старшей школы мне насрать на издевки. А мне и было насрать, пока не встретил Бэйли…

Глава 2 Все началось с имени

Бет

Эдвард Хэндерсон — очень странный парень. В нем словно два разных человека живут. Один карикатурный невзрачный ботаник с сезонным заиканием, а второй… Со вторым все гораздо сложнее. Иногда, когда Эд, думает, что его никто его не видит и не замечает, он распрямляет вечно ссутуленные плечи. Умопомрачительным жестом сдвигает очки на макушку, массирует переносицу, затем завораживающе потирает затекшую шею с выступающими венами, а я, как чокнутая сталкерша, наблюдаю за этой метаморфозой со стороны, гадая, откуда свалился этот парень. Он был старше остальных первокурсников, видимо, брал не один гэп йер*, а целых три. Сколько ему? Двадцать? Двадцать один, может, больше. А еще он стипендиат, чертовски умный и красивый. Но всего этого я бы не заметила, если бы не стала одержима из-за одной глупой мелочи, простой фразы, небрежно брошенной им.

— Отличная работа, мисс Бэйли, — похвалил меня профессор Сэмьюэльсон и вернул мою курсовую. — Не хочешь выступить с ней на студенческой конференции с Эдом Хэндерсеном? У вас обоих достойные работы, вы бы неплохо смотрелись вместе.

— Эд?

Я мучительно терла виски, пытаясь вспомнить студента с таким именем.

— За тобой сидит обычно. В очках.

— А-а-а, — протянула я, сделав вид, что поняла, о ком идет речь, и тут же услышала смешок за спиной. Повернулась и столкнулась с ним, чувствуя себя до ужаса неловко. Своего же одногруппника не знала.

Эд. Имя на выдохе, весь воздух из меня вытягивает, и становится нечем дышать. Серые глаза за холодным стеклом, а волосы теплые, медные, отливают золотом на свету. Прижимаю к груди папку-скоросшиватель под пронзительным взглядом Хэндерсона, он явно видит больше в этих дурацких очках, чем другие, ощущает острее, слышит, как у меня все клокочет внутри.

— Так что ты решила, Лиз?

Лиз. Мерзко, словно склизкая улитка ползет и оставляет позади мокрый след. Зато меня как холодной водой окатили, отрезвляет, прогоняет жуткое очарование Эда.

— Я у папы спрошу, мистер Сэмьюэльсон.

Уже разворачиваюсь к двери и слышу его голос.

— Бет.

Меня парализовало. Глубокий, проникновенный голос.

— Ей нравится, когда к ней обращаются Бет. Попробуйте, профессор, это несложно. Бет…

Я вылетела из аудитории и привалилась к стене, пытаясь унять бешеный стук под ребрами. Его голос, взгляд… Я должна пойти на эту конференцию, просто еще раз услышать, как он назовет меня по имени.

Но поехать я не смогла. У папы нашлись другие планы на тот день. Для него моя учеба в Стэнфорде была баловством и приятным бонусом к репутации семьи, но меня явно не видели практикующим юристом, скорее мостиком, который свяжет фамилию Бэйли с кем-то повлиятельнее. Например, с Норисами, которые в вечер выступления Эда осчастливили нас своим визитом за ужином. Я сразу поняла, к чему все идет, и невесело ковыряла вилкой свой беф бургиньо́н, пропуская мимо ушей намеки обо мне и младшем Норисе. Мне было интересно, а что сегодня будет есть Эд? Наверно, что-то вкусное и без пафосного французского названия. Его мама приготовит торжественный ужин, чтобы отметить блистательное выступление сына. Хотелось бы и мне попробовать… Но вместо этого уже к концу вечера я, сама того не осознав, стала девушкой Курта, а на следующий же день приехала в кампус в его «Бугатти Широн» из лимитированной серии, которых в мире не более пятисот. Спасибо моему новому парню за экскурс в эту очень интересную область…

Когда я вышла из машины, то мечтала слиться с асфальтом, потому что, клянусь, услышала тот самый смешок Эда. Но на парковке Хэндерсона не оказалось, а посмеивался он в моем воображении. Какая же ты бесхребетная дура, Бет!

— Хочешь, я познакомлю тебя с Холли и Триш? Они входят в совет Ита, Вита, Фита. Уверен, тебя примут без проблем. Ну, может, выполнишь парочку безобидных заданий.

А вот это предложение мне понравилось. Жутко хотелось заиметь подруг в сестринстве. Пижамные вечеринки, секреты, болтовня о бойфрендах, графики уборки. Я так себе представляла жизнь в доме Иты, Виты, Фиты. Наивная…

— А какие у них задания?

— Как правило, одно и то же из года в год — поцеловать какого-нибудь прыщавого задрота. Не бойся, ревновать не стану, — добродушно улыбнулся Курт. — Но…

— Что но?

Я тогда совсем не почувствовала угрозы, а надо было. Парень цепко схватил меня за запястье и довольно грубо дернул на себя.

— Сначала ты поцелуешь меня, Лиз.

Губы у Курта были жесткими, как резина, и мне казалось, что при нашем прикосновении раздается неприятный скрип, который слышат все вокруг. Я уперлась ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, но это только распалило Нориса-младшего, и в следующее мгновение у меня во рту уже оказался язык. Я стойко вытерпела это надругательство, мечтая высказать отцу все, что я думаю о Курте и этом отвратительном сватовстве, но в следующий момент из подъехавшей старенькой «шеви» вышел Эдвард, и я чуть не заплакала от досады. Мне уже почти под кофту рукой залезли. Я отчаянно мечтала, чтобы Хэндерсон вмазал моему «бойфренду» по роже и увез меня отсюда.

Только с чего бы хамелеону Эду вступаться за незнакомую девчонку, которую тискают, как дешевую потаскушку, рядом с крутой дорогой тачкой.

Он прошел мимо, громко хмыкнув в моем воображении. Пустышка Бет… Я по-глупому обиделась на него, хотя винить стоило только себя. Маленькую послушную папину дочку.

*gap year Академический год — год перерыва между школой и высшим учебным заведением.

Триш и Холли были так любезны показать мое будущее жилье, а еще они как-то пространно намекнули на крутую соседку, которая прямо сейчас была на тренировке по баскетболу. Может, мы с ней подружимся, и она спрессует Курта до размеров мяча вместе с его «бугатти»?